Шолом-Алейхем

Шолом-Алейхем стал важнейшим символом литературы на идише. Определенную роль в этом, безусловно, сыграл тот факт, что в отличие от двух других классиков еврейской прозы – Менделе Мойхер-Сфорима и Ицхока-Лейбуша Переца, писавших в сопоставимом объеме как на идише, так и на иврите, – основным языком творчества Шолом-Алейхема однозначно был идиш. Однако нельзя упускать из виду и то, что он был наименее «элитарным», самым «народным» из трех наших классиков. 

Созданные Шолом-Алейхемом яркие и объемные образы Тевье-молочника, «человека воздуха» Менахем-Мендла, Йоселе-соловья, Касриловки, Анатовки и др. многократно воплощались на сцене и на экране. Причем не только на идише, но и на иврите, на русском, на английском и на множестве других языков. Мало какой писатель может конкурировать с Шолом-Алейхемом по числу языков, на которые переводились его произведения. 

В Советском Союзе каждому национальному меньшинству полагалось по литературному классику (реже по два), и такой классик служил главным символом литературы соответствующего народа и его культуры в целом. Его произведения полагалось переводить на русский и на другие языки народов СССР. У грузин был Шота Руставели, у украинцев Тарас Шевченко, у белорусов – Янка Купала с Якубом Коласом, а у евреев, естественно, – Шолом-Алейхем, шеститомное собрание сочинений которого в переводе на русский язык украшало несколько десятилетий назад едва ли не каждый еврейский дом в СССР. 

Имя Шолом-Алейхема носят улицы многих городов мира – от Биробиджана до Иерусалима, и даже кратер на планете Меркурий. В ряде городов России, Израиля и Украины ему воздвигнуты памятники. А вот полного академического издания его произведений нет до сих пор. В СССР такое издание не могло появиться по определению, поскольку далеко не все произведения Шолом-Алейхема соответствовали советским идеологическим установкам. Например, его роман «Кровавая шутка», где речь идет о юридическом бесправии евреев в Российской империи и о кровавом навете. О том, что Шолом-Алейхем сочувствовал сионизму, участвовал в двух сионистских конгрессах и написал целый ряд публицистических и художественных произведений открыто сионистского содержания, советским гражданам, естественно, знать тоже не полагалось. Однако такое издание не появилось по целому ряду причин и за пределами СССР, хотя, казалось бы, значение этого писателя для еврейской литературы так велико, что за прошедшее после его смерти столетие можно было бы реализовать такой проект. 

Несомненно, подготовка полного академического собрания сочинений Шолом-Алейхема, включающего в себя все его произведения – художественные, публицистические и эпистолярные, написанные не только на идише, но и по-русски и на иврите, – сложная задача. Она требует масштабного, вдумчивого и кропотливого сбора материалов с их последующим изданием в унифицированной орфографии и с необходимыми комментариями лингвистического, исторического и библиографического характера.

Не менее важной задачей является популяризация творческого наследия великого писателя, сохраняющего свою значимость и актуальность даже сейчас, в XXI веке, когда описанный им мир еврейских местечек стал достоянием истории. И к такой популяризации надо подходить не формально, а с продуманно, с учетом современных реалий.

Почему в работе по увековечиванию наследия нашего классика на первое место должны быть выдвинуты именно эти две задачи? Основанием служит завещание самого Шолом-Алейхема, где, в частности, сказано: «Лучшим монументом для меня будет, если люди будут читать мои произведения и если среди зажиточных слоев нашего народа найдутся меценаты, которые возьмутся издавать и распространять мои произведения как на еврейском, так и на других языках (…). Если я не удостоился или не заслужил иметь меценатов при жизни, то, может быть, я удостоюсь их после смерти».